Ужин с вампиром - Страница 113

113

— Tы знал обо всем все это время? — выдохнула я, подумав, что веду рсзговор с собственным подсознанием, которое впитало всю наглость Каспара. Отлично!

— Не совсем, — ответил он. — Я все также остаюсь твоим раз-умом и я могу узнавать новую информацию только с тобой.

— Ну, уменьшенная версия Каспара, может, ты уже закроешь рот? — спросила я у пустой комнаты, повалившись на кровать и закутавшись в простыни. Мои ноги свисали с края кровати. Я била пятками но матрасу, вспоминая последний раз, когда лежала здесь абсолютно голая в руках Каспара, и слабо улыбалась.

Я не могла забыть о том, что узнала совсем недавно. Очень скоро у меня могла начаться паника. Но какой смысл паниковать?

Я сбросила кеды и носки, радуясь прохладному ветерку, залетающему в комнату. Лежа на кровати, я раздумывала, стоит ли отправляться на поиски Каспара, когда мое внимание привлекло что-то белое, выглядывавшее из-под черной подушки.

Перевернувшись на живот, я аккуратно вытянула его. У меня на ладони очутился тяжелый шар из смятой бумаги, такой потертой, что в некоторых местах она начала рваться. Кое-где можно было разобрать слова, написанные красивым, ровным почерком. Я быстро развернула и расправила листки.

Стало ясно, что у меня в руках оказалось два письма, написанных одним человеком. Внизу каждого я увидела подпись и одно изображение герба. Я попыталась прочесть, что написано в одном из писем. Это было непросто, потому что бумага порядком поистрепалась.

Прочитав несколько слов, я едва не уронила письмо.

Здравствуй, дорогая Верил!

Конечно же, это было письмо Кармен. Проглотив комок в горле,

я опустила последнее письмо королевы на кровать. Другое письмо, на более плотной бумаге, также не раз складывали и распрямляли, но оно не было в таком плачевном состоянии. От него исходил слабый мускусный запах, словно оно хранилось все время в каком-то плохо проветриваемом помещении.

К одному краю письма прицепился кусок печати. Было заметно, что его не раз складывали втрое.

Перевернув лист, я увидела, что сзади тоже есть текст, хотя не так много, как на лицевой стороне. Почерк был тот же, что и на первом письме, и, судя по дате, оно было написано в тот же день.

Я поежилась, поняв, кому оно было адресовано: Каспару.

Мой дорогой и любимый сын Каспар!

Предупреждение: я уезжаю в Румынию через неделю, но сначала должна тебе кое-что поведать. Однако не читай дальше, пока в этом не будет острой необходимости. Если в твоей душе мир, сын, не переворачивай страницу. Я знаю, что ты мудр и честен, чтобы прислушаться к моим словам.

Снова вздрогнув, я подумала, стоит ли переворачивать страницу. Но Каспар сам перевернул ее. Письмо было распечатано, и я не могла устоять перед искушением узнать, что же заставило его сделать это. Я перевернула страницу и прочитала.

Полагаю, Каспар, что если ты читаешь эти строки, меня уже нет на свете и я не могу передать тебе свою мудрость. Мне очень жаль, что так получилось, потому что моя собственная ошибка привела к написанию этого письма. Я должна была быть искренней и честной с тобой с самого начала, но не могла разрушить твое счастье, сын мой, и прошу тебя простить мою слабость.

Пожалуйста, не сердись на отца, поскольку ты, без сомнения, будешь на него зол. То, что он тебе расскажет, покажется бессмысленным, еще одной его глупой выходкой, но ты должен понять, что это все ради твоего блага. Это я велела ему так действовать и дать тебе прочесть это письмо, когда в этом возникнет необходимость. То, как он выполняет мою просьбу, его дело, но не гневайся: он твой отец и делает все из любви к тебе.

Прежде чем я продолжу, хочу сообщить, что ты во всем можешь положиться на Иглена и Арабеллу, поделиться с ними тем, что я тебе поведаю. Конечно, твой отец тоже все знает. По моей просьбе они молчат, но все трое с радостью ответят на твои вопросы.

Чтобы понять то, что я тебе расскажу, мы должны вернуться назад на много тысячелетий, в то время, когда на свете не было ни Тебя и твоих сверстников. Одним знойным румынским летом сы с отцом нанесли визит в Атенеа, где нас принял тогда юный король Ллириад Апъя Атенеа и его жена, беременная их первым ребенком

Двор был интересным местом. Там можно было встретить множество уважаемых философов, академиков и астрологов. Именно там возникали все идеи, ставшие впоследствии революционными для всех девяти измерений. Одним из этих замечательных мыслителей был некто Набиал Контанал. Он набрал вес при дворе, получив покровителя в лице короля за Пророчество о Героинях, о котором ты хорошо осведомлен. Когда нас представили друг другу, меня сразу же поразила его преданность убеждению, что мужчины и женщины должны иметь равные права. О таком в то время мало кто из нас задумывался. Я внимательно слушала его во время многочисленных обедов и танцев при дворе.

Как я уже говорила, лето выдалось удивительно жарким. Однажды днем, когда я гуляла в одиночестве, мне стало дурно. Контанал, который как раз проходил мимо, заметил, в каком я состоянии, и предложил отдохнуть в его покоях, хорошо защищенных от полуденного солнца. Хотя это шло вразрез с правилами этикета, я согласилась. До сих пор не понимаю почему.

там я выслушала одну из самых удивительных речей, какие мне доводилось слышать в своей жизни. Контанал, расхаживая между — заваленными разными вещими полками, взволнованно рассказал мне что его видении о Героинях не закончились двенадцатью стихами, и поведал о новой работе, посвященной второй Героине, сердцем которой он был восхищен.

113